Тадеуш Феликсович Шулейко: "Еще нерожденного, меня вместе с мамой расстреливали фашисты"

Рубрика "Детство, опалённое войной". История шестая

От этой истории, произошедшей в сентябре 1942-го в деревне Заборье, просто мороз по коже. Увидишь подобное в сюжете художественного фильма – усомнишься, мол, разве такое бывает? Да, бывает! И иначе, чем чудо, это не назовёшь. От жестокой правды войны никуда не уйти, даже если минули многие десятилетия. Живы свидетели тех страшных событий, не угасает историческая память. Геноцид белорусского народа – не миф, а страшная реальность.

О невероятной истории рождения в конце 1942 года Тадеуша Феликсовича Шулейки нам сначала рассказали наши читатели. Спасибо им за неравнодушие, живую заинтересованность этой очень важной темой. И вот мы едем в агрогородок Баличи, чтобы тоже познакомиться с удивительным человеком, которого, однако, могло не быть…

“Мама отвоевала меня у смерти”

Тадеушу Феликсовичу в этом году исполнится 82. День рождения отмечает на католическое Рождество. Тогда, чаще всего, собираются в родительском доме пятеро детей, 15 внуков и пять правнуков. Это же сколько людей могло не родиться, если бы смирилась и до конца не боролась за жизнь в тот трагический день его мама – Анастасия Андреевна Шулейко?! А случилось в сентябрьский день 1942 года вот что.

– Это был православный праздник Воздвижение, – восстанавливает те страшные события по рассказам матери и других жителей Заборья Тадеуш Феликсович. – Наш дом стоял на окраине. Каратели неожиданно вышли из леса со стороны Перекопа и схватили для расправы нашу семью: отца, Феликса Осиповича, маму, которая была беременна мною, сестричек – 9-летнюю Ядю и 7-летнюю Иру, маленького Чесика. Ему было всего-то два с половиной годика! Поначалу Ядя успела спрятаться за печку, но фашисты всё детально осмотрели и вытащили её из убежища. Старшего из детей, 12-летнего Казимира, папа в тот день отправил за Неман пасти коров, и это спасло ему жизнь. Всю семью под дулом автомата повели к дому лесников.

Сарай, что стоял поодаль, уже был обложен соломой, на двери направлены пулемёты. А внутри голосили люди – дети, женщины. Но решили не жечь, а расстреливать.

По воспоминаниям старожилов, каратели периодически выкрикивали фамилии и семьями, с малыми ребятишками, выводили людей к лесничёвке. Женщины плакали, просили пощадить хотя бы детей. В ответ летели пули.

– Мама интуитивно закрывала руками живот, всё время помнила, что в ней зарождена ещё одна жизнь. Наверное, именно это чувство, сильный материнский инстинкт сподвигли на тот порыв, который спас и её, и меня, – со слезами на глазах говорит Тадеуш Феликсович. – Когда мама увидела, как упал отец, сражённый пулей, а потом дети, то со всей силы рванулась и побежала к лесу. Она была укрыта большим конопляным платком, в котором запуталась выпущенная вслед пуля. Мама упала. Нелюди догнали и стали бить по голове. Вдруг её что-то опалило и всё! Очнулась она в кромешной темноте. Сверху на неё тяжело давило, стекало что-то липкое… Это были мертвые тела, из ран которых сочилась кровь. Наверное, трудно не сойти с ума в такой обстановке, но мама была очень сильной и мудрой женщиной. Она взяла себя в руки и продолжала бороться за жизнь – свою и будущего ребёнка.

Стояла лунная ночь. Вокруг было очень тихо. Мама спряталась в лесу, немного отойдя от потрясения, побрела к своему опустевшему дому… Вот таким чудом она спасла мне жизнь. На голове у неё остался глубокий шрам от пули, что прошла по касательной.

“Наши семьи заподозрили в помощи партизанам”

Когда в Принеманском крае зародилось партизанское движение, жители Заборья, как и других лесных деревень, поддерживали связь с партизанами, помогали, чем могли.

– Мама рассказывала, что на лодках доводилось не раз перевозить партизан на другой берег Немана, делиться хлебом и картошкой, – говорит Тадеуш Феликсович. – Вот про это и прознали немцы. В тот день они сожгли хутор у Перекопа, потом пришли расправляться с людьми в Заборье. На памятнике, установленном уже в наши дни недалеко от места расстрела, навечно вписаны фамилии моих родных, ещё одних однофамильцев Шулейко, большой семьи Сироцких. Страшно подумать, но жертв могло быть намного больше…

В Заборье из поколения в поколение передают историю, как неарестованные односельчане, рискуя собственной жизнью, стали убеждать одного из карателей, который говорил по-польски, что их деревня обеспечивает продуктами не партизан, а немецких пограничников. Те приезжают в Заборье из Дашковцев, дружат с местным солтысом и берут здесь всё, что хотят. Эти слова подействовали, потому что немец верхом на лошади поскакал в Дашковцы. Тамошние военные не просто подтвердили, а сами приехали в Заборье и потребовали прекратить расстрел, открыли сарай и выпустили людей. Чеха, который руководил карательной операцией и проявлял особую жестокость, пограничники разоружили, долго о чём-то с ним спорили, но остальные люди были спасены.

“Брат пытался отыскать того фашиста-палача”

– Невозможно передать, что пережил мой брат Казимир, когда вернулся домой. В свои 12 годков он рано повзрослел, через сердце пропустил всю глубину свалившегося горя, – продолжает свой рассказ Тадеуш Шулейко. – А к Колядам родился я. Мама просто не имела права отчаиваться! Надо было думать, как выжить в войну, чем накормить детей. Я, конечно, о тех трудностях знаю только из воспоминаний старших, но и послевоенные годы, на которые выпала осознанная часть моего детства, были нелёгкими. С ранних лет стремился быть помощником: пас коров, научился хлопотать по хозяйству. Казимир вырос, был мне за отца и надёжной опорой маме. Женился он ещё до армии – на моей первой учительнице Ольге Игнатьевне.

Довелось служить ему на Дальнем Востоке. Там обратился в военную разведку, чтобы нашли карателей и призвали палачей к ответу за смерть отца и всех невинно расстрелянных в Заборье.

Я старался учиться: сначала в Заборьевскую школу ходил, потом в Ждановскую. Закончив 11 классов, пошёл трудиться в колхоз – косил, работал в полеводстве, лошадьми доставлял снопы на ток. Затем освоил профессию токаря и 10 лет проработал на предприятии “Сельхозтехника” в Рожанке. Заочно учился в Жировичском техникуме. Набравшись опыта, перешёл работать в инженерную службу колхоза “Красное Знамя”, заведовал там мехдвором.

В молодости всегда был активным комсомольцем. И со своей будущей женой Зиной тоже познакомился благодаря общественным делам. Шёл 1959 год. Она была комсоргом в колхозе, задумала организовать молодёжь на посадку парка в родной деревне Баличи. Я предложил накопать саженцев лип, клёнов и других деревьев в нашем лесу около Заборья. Так общее дело нас сблизило, и в 1961-м мы поженились. Строили дом, растили детей. Очень помогали моя мама и её родители. Счастливо и дружно жили. А тот парк с выросшими деревьями радует глаз и сегодня. К великому сожалению, ковид отнял у меня жену – Зинаиду Константиновну. А брат Казимир ушёл из жизни ещё раньше – в 1978 году, буквально вслед за ним – и мама. Много потерь выпало на долю нашей семьи.

“Не хочу, чтобы пушки грохотали”

Тадеушу Феликсовичу скучать на пенсии некогда. Он по-прежнему много работает на своём приусадебном участке, где всё старательно вспахано и выкошено, радуют цветы, набирает силу огород.

– За цветы в ответе дочь Лариса и невестка Светлана, – улыбается Феликсович. – Да и все дети, внуки меня поддерживают, помогают, не оставляют в одиночестве. Вот сегодня, к примеру, приехали сын Егор с внуком Артёмом. Всеми я горжусь. Старший из сыновей – Олег – прошёл Афганистан, служил там до самого вывода наших войск. Согласитесь, слишком много военных испытаний для одной семьи, но их достойно преодолевали. Об одном прошу Бога: чтобы пушки не грохотали, чтобы дожить мне до того момента, когда политики сядут за мирный стол переговоров и разумно обо всём договорятся. Я слежу за всеми событиями и не понимаю, почему фашизм опять поднимает голову. Неужели забыты уроки минувшей войны, геноцид мирного народа, простых людей – таких, как жители деревни Заборье? Племянница Зоя – учительница по профессии, дочь брата Казимира, не раз говорила мне: давайте всё запишем, что помните, что пережили.

Этого нельзя ни забыть, ни простить. Это действительно нужно передавать новым поколениям, чтобы ничего подобного не повторилось.

Татьяна СТУПАКЕВИЧ.

Фото автора.