Уроженец деревни Клочки Каменского сельсовета Иван Гулько девять месяцев провёл в Афганистане, выполняя свой интернациональный долг

Уроженец деревни Клочки Каменского сельсовета Иван Гулько в юности планировал стать лётчиком, но в итоге отслужил в пограничных войсках и долгих девять месяцев провёл в Афганистане, выполняя свой интернациональный долг и ежедневно рискуя жизнью.

– Когда я был маленьким, в нашей деревне жило много ветеранов Великой Отечественной войны, – говорит Иван Антонович. – Я рос среди них настоящим патриотом своей страны и как все мои сверстники мечтал покорить небо. После окончания Каменской средней школы мы с другом подали документы в Даугавпилское высшее военное авиационное училище. Некоторое время жили в палаточном городке, обнесённом тремя кольцами колючей проволоки. Успешно сдали экзамены по математике и физике и уже почти были зачислены, но в последний момент по глупости передумали, не желая жить по уставу в казармах.

Решив освоить профессию водителя, Иван Гулько закончил автошколу в Гродно и вернулся на малую родину, где устроился работать помощником комбайнера в совхоз “Протасовщина”.

– Проработал всего два месяца и получил повестку, – улыбается наш собеседник. – В военкомате на вопрос “Где хочешь служить?” ответил: “Там, где больше всего нужен”. Так я оказался в Мукачевском погранотряде в Закарпатье. Сначала нас, призывников, целый месяц учили обращаться с оружием, ориентироваться на местности, различать следы и направление их движения. Затем я прошёл дополнительные водительские курсы для управления военной техникой: ГАЗ-66, ГАЗ-69, ЗИЛ-131 и другой. Мы охраняли участок границы протяжённостью более 12 километров. Доводилось часто ходить в наряды, с оружием в руках задерживать нарушителей и нелегалов.

15 января 1980 года Ивана Гулько, который на тот момент уже год отслужил в пограничных войсках, вызвали в часть и сообщили, что его в составе формируемой группы отправляют в Москву для обеспечения безопасности проведения Олимпиады.

– К нам в часть приехал адмирал и давал подробные инструкции, как правильно вести себя на море, – вспоминает Иван Антонович. – Это показалось весьма странным, ведь какое море может быть в Москве? Вскоре нам выдали новую форму, оружие и посадили в поезд. Когда состав прибыл в Ростов-на-Дону, мы поняли, что едем отнюдь не в “белокаменную”. Кто-то из старших офицеров будто в шутку обронил: “Ну что, повоюем?”

Вскоре наш герой оказался на заставе в Ашхабаде, где его и однополчан две недели готовили к ведению боевых действий в горах. Затем молодых солдат доставили в Баку, а оттуда на пароме через Каспийское море в Кисловодск (вот о каком море говорил адмирал). Следующими пунктами на маршруте были Душанбе и Пяндж.

– В Пянджском погранотряде, куда прибыли, из нас сформировали мотоманевренную группу в составе 50 бойцов, – рассказывает Иван Гулько. – Выдали общевойсковую полевую форму, непривычные для нас панамы вместо фуражек. Тут же выделили технику: БТРы, миномётные установки, ЗИЛы с прожекторами, грузовики ГАЗ, а также внедорожник УАЗ. Вскоре мы выдвинулись на границу с Афганистаном. Переходя реку вброд, подобрали раненого афганца. Мне было приказано доставить его в медпункт Московского погранотряда, где была база вертолётчиков. Поставленную задачу я выполнил и временно остался при госпитале. Помогал принимать наших раненых солдат из “вертушек”. А однажды мы с полковником даже приняли роды (!) у молодой афганской женщины прямо на вертолётной площадке возле нашей машины.
Примерно спустя месяц Ивана Гулько перебросили на вертолёте в его мотоманевренную группу, которая на тот момент дислоцировалась в Рустоке, что на территории Афганистана.

– Жили в партизанских условиях, – не скрывает Иван Антонович. – Вырыли по периметру нашей базы окопы и построили блиндажи, в которых было куда безопаснее ночевать, чем в палатках. На месте организовали свою столовую. Провизии было достаточно, а вот свежего хлеба не хватало, поэтому вместо него часто использовали сухари. Мы выполняли различные боевые задачи: вели разведку, организовывали засады, прикрывали автоколонны, пресекали попытки переправки оружия и наркотиков на территорию Советского Союза. Иногда приходилось сутками ночевать в машинах, которые мы тщательно маскировали. Чтоб враг не подобрался незамеченным, выставляли по периметру нашего временного лагеря сигнальные ракеты. Свой первый бой мне не забыть никогда. Нашу колонну обстреляли во время движения по дороге через ущелье. Повезло, что у нападавших не было современного мощного оружия, а лишь морально устаревшие английские винтовки “Бур”. Да и огонь они вели с большого расстояния, не позволяющего бить прицельно. Поэтому отделались лишь испугом. Таким было наше боевое крещение.

Это был первый, но далеко не последний раз, когда над головой Ивана Гулько свистели вражеские пули. Практически каждый день приходилось выполнять различные боевые задания, каждое из которых могло стать последним.

– Мы с сослуживцами регулярно ездили за питьевой водой в соседний населённый пункт, где в сарае стоял старый английский дизельный генератор, качающий живительную влагу, – продолжает воин-интернационалист.

– Постепенно стали подмечать, что недоброжелатели пытаются вывести его из строя. Конечно, стали намного осторожнее. Уже не открывали самостоятельно дверь сарая, а привязывали к ручке верёвку и дёргали, укрывшись за БТР. И в одну из таких вылазок за водой сарай взлетел на воздух вместе с генератором: там была установлена “растяжка”. Когда американцы стали поставлять боевикам современное оружие, те стали гораздо сильнее огрызаться. Обстрелы наших автоколонн участились, а по вертолётам начали работать “Стингеры”. Однажды я и вправду был на волосок от смерти. Моего однополчанина отправили за водой к роднику, а мне поручили привезти щебня для подсыпки дороги. Наши грузовики сопровождали три БТР. Когда мой товарищ повернул на развилке налево, раздался взрыв. Он был такой силы, что кабину моей машины взрывной волной задрало вверх. Друг был серьёзно ранен, его сразу оттащили в БТР. Мне тоже досталось: осколками повредило левую ногу. И тут нас со всех сторон начали поливать ураганным огнём. Мы поняли, что нужно как можно скорее выбираться из засады. Как назло, в моём ГАЗе в одном баке закончился бензин. Каким-то чудом при помощи аккумулятора без ручной подкачки я запустил двигатель и вывел машину из-под обстрела. Когда всё утихло, обнаружил множество пулевых отверстий в моей кабине, три из них – в считанных сантиметрах от своей головы.

Несмотря на все тяготы военной службы, на постоянный риск и опасность, Иван Гулько находил время для прекрасного и писал… стихи. В них он описывал необычную природу незнакомого края, переосмысливал традиции афганского народа, выражал тоску по родному дому.

– 28 февраля 1981 года во время построения на плацу нам зачитали приказ о демобилизации, который, конечно, всех ошарашил, – не скрывает эмоций Иван Антонович. – Я провёл девять месяцев в Афганистане и очень сдружился с однополчанами. Русские, белорусы, украинцы, молдаване – мы жили как одна семья, помогая друг другу. Поэтому прощаться было очень сложно. Потом меня ждал долгий переезд на поезде по маршруту Душанбе-Волгоград-Харьков-Киев-Минск. Когда добрался в родную деревню Клочки, ощутил сильное волнение. Мой пёс Вулкан узнал меня по свисту и подбежал к ногам. Мать и отец встретили со слезами на глазах и обняли. Они ведь даже не знали, где я был, так как в письме им коротко написал: служу на юге страны, где очень жарко и не хватает воды. В ответ папа выслал денежный перевод, чтобы я мог купить газировку и утолить жажду. Но забрал я его только демобилизовавшись и попав в Пяндж…

На гражданке Ивана Гулько звали работать в милицию, но мать уговорила не уезжать далеко от родного дома. Так молодой парень снова устроился водителем в родной совхоз, и это решение оказалось судьбоносным: во время жатвы он познакомился со своей будущей супругой Татьяной, которая работала медиком и выдавала механизаторам накладные на груз. Вскоре влюблённые поженились и с той поры никогда не расставались. Вместе они достойно воспитали дочерей Марину и Светлану, а также сына Антона, который, к слову, окончил Минское авиационное училище и получил офицерское звание. Особая гордость Ивана и Татьяны Гулько – это семь внучек и внук. Когда вся семья собирается вместе – в доме царит счастье и звучит озорной детский смех.

– Кто прошёл войну, тот знает цену миру, – заключает Иван Антонович. – Именно эту мысль я должен донести молодому поколению, хоть мне и нелегко вспоминать пережитое в Афганистане. Поэтому регулярно встречаюсь со школьниками, учавствую в уроках патриотического воспитания. Надеюсь, белорусам больше никогда не придётся браться за оружие.

Александр КАСПЕРЧУК.
Фото из архива Ивана Гулько.