Поговорили с заведующим реанимацией о пациентах, самых тяжелых случаях и особенностях «Омикрона»
Тяжелое дыхание, низкая сатурация, воспаление легких, обострение хронических болезней, сердечная недостаточность, упадок сил. Приблизительно в таком критическом состоянии люди с ковидом попадают в реанимацию. Их возвращают к жизни лучшие врачи, делая все возможное, чтобы при самом сложном диагнозе появился второй шанс. Константин Макаренко более 15 лет заведует отделением анестезиологии и реанимации № 1 в одном из самых крупных ковидных госпиталей нашей страны — 10-й городской клинической больнице Минска. Недавно награжден медалью «За трудовые заслуги». Мы поговорили с доктором о спасении жизней, которые бывают на грани.
— Как поменялась ваша работа с приходом ковида?
— Во время пандемии расширили отделение с 18 до 32 коек. Благо для этого были свободные площади и соответствующие условия. А цель простая — помочь всем нуждающимся пациентам. На ковидный профиль перешли с первой волны, при этом в операционном блоке не перестали делать плановые операции. Здесь чистые помещения с отдельными входами, шлюзами.
— Ученые говорят, «Омикрон» переносится легче, редко опускается в легкие, поражая в основном верхние дыхательные пути. Может быть, в реанимации стало меньше пациентов?
— Не меньше, но катастрофического наплыва нет. Справляемся, в помощи никому не отказали. За время пандемии к нам поступило около 2,5 тысячи человек с ковидом. При «Дельте» было 20 процентов тяжелых пациентов, и 10 процентов из них попадали в реанимацию. Новая мутация тяжело поражает 10 процентов больных, в экстренной помощи нуждается половина из них. Несмотря на это, «Омикрон» более заразен, процент инфицированности намного выше, чем при других штаммах.
— Читала трогательную историю женщины, которая находилась на грани. А при выписке она плакала и признавалась, как страшно ей было, как хотела остаться в живых. И это не единичный случай из вашей практики. Некоторые подопечные лечатся в реанимации долго. Кто запомнился больше всего?
— Не открою секрета, если скажу, что все больные индивидуальны. Каждый с особенностями фоновой патологии, а значит, в зоне риска. У одного больное сердце, у другого диабет, избыточный вес. Боремся за всех одинаково. Говорят, ковид молодеет. Я бы сказал: поражает всех без исключения. Просто молодые люди в основном легче его переносят. Между тем и у них встречаются тяжелые поражения. У меня были пациенты в возрасте от 23 лет.
— Есть ли в реанимации привитые?
— Привитых в реанимации нет. Люди говорят: если бы знали, что попадут сюда, вакцинировались бы сто раз. Столько не надо. Достаточно привиться двумя компонентами, а через полгода получить бустерную дозу. Это и есть защита от тяжелого течения и смерти.
Из 2500 экстренных пациентов за все время пандемии вакцинированных в отделении было не больше десяти человек. Да и то некоторые из них не успели получить второго компонента.
— Сколько лет вы уже спасаете жизни?
— С 1986 года. Спасение жизней — не только моя заслуга, это командная работа. В отделении 24 врача. Держимся только вместе. Первые полгода в пандемию даже в отпуск никто не уходил, а потом адаптировались — стали жить обычной жизнью, но с соблюдением мер безопасности.
— За время вашей работы случались похожие пандемии?
— Да, свиной грипп в 2009-м. Единственное, он был не настолько заразен. В 10-й больнице тогда перепрофилировали терапевтические отделения, увеличили число коек в реанимации. Благо это продлилось недолго.
— Ученые говорят, что лишний вес — в числе самых опасных факторов риска при течении ковида.
— Избыточная масса тела, особенно у людей среднего возраста, обычно сочетается с диабетом, сердечной патологией, артериальной гипертензией, другими фоновыми недугами. Влияют все факторы, сложно сказать, какой больше. У таких пациентов есть риск, что ковид будет протекать тяжелее.
— Когда становится понятно, что человеку помочь не удастся?
— Никогда не думаю о плохом. Обязан помогать в любом случае. Если у больного состояние критическое, родственникам говорю правду, но всегда оставляю надежду. Они и сами спрашивают, есть ли хоть тысячная доля вероятности? На самом деле реанимационного отделения не стоит пугаться. Оно такое же, как и другие, только терапия здесь более интенсивная. ИВЛ тоже не приговор. У аппаратов, к слову, есть разные функции — от помощи больному до полного взятия дыхательной функции за него. Выбор параметров зависит от того, насколько тяжелое состояние человека.
Одна наша пациентка на ИВЛ провела два месяца, поражение легких было 90 процентов. Сейчас в сознании, вывели ее из искусственной комы, состояние улучшается. Успешно выписались пациенты, которые пробыли на ИВЛ около двух месяцев и даже 77 дней. Надежда есть всегда!